Марица с Булатом вернулись домой голодные и опустошенные. Они еле держались на ногах. Булат нёс сумку с продуктами, которые они так и не успели съесть в тайге. Их обоих бил мелкий озноб. Они наспех поели всухомятку, запили чаем из термоса и завалились спать. Несмотря на летнюю жару, они укрылись теплыми одеялами. Проспали двенадцать часов и проснулись почти одновременно. За окном была глубокая ночь. Тонкий месяц-проказник заглядывал к ним в окно. Ярко мерцали далекие звезды. Супруги на огромной кровати-сексодроме лежали на значительном расстоянии друг от друга, каждый под своим одеялом.
Марица прислушалась к дыханию мужа и поняла, что он тоже не спит.
— Булатик, ты не спишь? — На всякий случай шёпотом спросила она.
— Нет, моя ягодка, нет, моя королева, я с нетерпением жду твоего пробуждения — также шёпотом ответил он.
— Булатик, я очень хочу есть.
— Я тоже. Иди ко мне, я тебя погрею немного.
— У меня не хватит сил для десерта.
— Я не буду тебя трогать. У меня тоже нет сил.
Она нырнула к нему под одеяло, прижалась к горячему телу.
— Булатик, ты любишь детей?
— О чём ты спрашиваешь, моя сладкая ягодка? Я так мечтаю о сыне.
— А о дочке не мечтаешь? А если у нас будет ребёночек, ты будешь его любить?
Его бросило в жар, она почувствовала, как напрягается плоть мужа.
— Булатик, ты же обещал меня не трогать. Я за эти дни так вымоталась, что у меня просто нет сил ответить тебе взаимностью.
— Я не буду, моя сладкая. Это ты сама виновата. Зачем заговорила о детях.
— Просто у меня задержка уже на неделю.
Он приподнялся на локте, осуждающе и удивлённо глядя на жену.
— И ты об этом до сих пор молчала? — с горечью упрекнул он.
— Я сама обнаружила это только вчера, когда меня затошнило.
— В тайге, или ещё дома?
— Дома, когда ты ушёл за хлебом.
— И зная это, ты всё же поехала на поиск? Как ты могла? Ведь ты там потеряла сознание и долго не приходила в себя. Это могло отразиться на ребёнке.
— Я не могла иначе. В противном случае ты бы не взял меня с собой. А сознание я потеряла из-за Генки. Я подумала, что он умер. Но теперь всё хорошо. Не волнуйся так. Ребеночек будет здоровым, я тебе это обещаю.
— Сладкая ты моя! — Он стал её нежно целовать. — Ты сделала меня счастливым, став моей женой, а теперь я самый счастливый человек на свете. У меня будет сын.
— Булатик, ведь может быть и дочь.
— Я не возражаю. Пусть будет и сын, и дочь, — пророчески изрек он. — Будем воспитывать сразу двоих. Но сын будет обязательно.
— Почему ты так уверен?
— У нас слишком большая разница в годах. В таких случаях рождаются в основном сыновья. Почти у всех однолеток рождаются только дочери. А у нас непременно будет сын, дорогая.
— Я не возражаю, Булатик. Пусть будет сын. — Она потянулась к его губам и страстно поцеловала.
— Моя королева, — выдохнул он охрипшим голосом и стал осыпать жену такими же страстными поцелуями, — радость ты моя!
И время перестало существовать для них. Они были охвачены ураганом страсти, забыв про усталость и голод.
— Ну вот, а говорил, что не будешь трогать меня, — засмеялась она, наконец.
— Это ты виновата. Я был очень терпелив и не трогал тебя, ты сама поцеловала меня так, что я потерял голову. А я не хотел.
— Ещё кому расскажешь, не хотел. Пойдем теперь на кухню.
— У нас там что-нибудь есть? — Он поднялся, подхватил жену на руки.
— Я даже не знаю. Из-за этих полётов я совсем забросила хозяйство. Давай вместе проведём ревизию.
— А это что? — удивленно спросил Булат, опуская на ноги жену у дверей в кухню.
На столе стояло нечто, завернутое в полотенце.
— Я не знаю, — Марица подошла к свертку, потрогала руками. — Ещё теплое. Наверно, родители что-нибудь принесли нам, когда мы спали. — Она стала разворачивать полотенце. Их оказалось довольно много. — Отнеси эти полотенца в ванну. Они их там взяли. А эти кухонные. Ой, Булатик! — Она подняла крышку кастрюли. — Здесь жаркое. Это мама с папой позаботились о нас. Как хорошо, что у меня теперь есть родители. Это такое счастье! Если бы ты только мог себе представить! Но ты этого представить не можешь, потому, что ты никогда не терял родителей и вырос в настоящей семье. — Она наполняла тарелки ещё достаточно теплой едой.
Супруги с жадностью накинулись на еду, пока содержимое кастрюли не было уничтожено до последней ложки.
— Знаешь, дорогая, — проговорил Булат, облизывая ложку, — я сегодня же оформляю отпуск, и мы полетим с тобой на нашем плазмолёте, куда только пожелаем. Куда бы ты хотела? Кавказ, Гаваи, Азорские острова? Только скажи! Я готов выполнить любое твое желание.
— Я хочу на Кавказ, в наш коттедж у моря, в наш домик в горах, на нашу яхту, наконец.
— Твое желание — для меня закон. Собирай свои лучшие наряды, если хочешь, купи себе новых. Деньги лежат в прикроватной тумбочке. И мы полетим наслаждаться жизнью. Мы с тобой это вполне заслужили. Так ведь, моя королева? А сейчас пошли досматривать сны. Мы это тоже заслужили.
— С тобой досмотришь. Сейчас опять начнется всё сначала.
— Разве ты возражаешь? Ведь мы с тобой прекрасно подзаправились. Спасибо твоим родителям.
За окном уже забрезжил рассвет, одна за другой гасли звезды. Юный месяц ушел заглядывать в другие окна. Молодые супруги, крепко обнявшись, погрузились в глубокий сон. Стена, которая появилась между ними в период поиска пропавшего Геннадия, бесследно растаяла, и они вновь обрели счастье.
Проснулись супруги довольно поздно. Булат глянул на часы. Рабочий день давно начался. Он не стал торопиться. Сейчас они чувствовали себя хорошо отдохнувшими и были в прекрасном настроении.
— Ты не передумал насчет отпуска? — спросила Марица.
— Нет. Сейчас же после завтрака я пойду оформлять. Пойдем на кухню. Я уже проголодался.
На кухонном столе снова стояло что-то, завернутое в полотенца. Марица обрадовалась.
— Они меня совсем избалуют. Скоро я разучусь готовить. — Смеялась Марица. — Смотри, родители опять что-то приготовили для нас. — Она развернула полотенца, в них была кастрюля с пловом. — Какая прелесть! Булатик, мы сегодня должны обязательно сходить к родителям. Всё равно нам необходимо поставить их в известность, что мы уезжаем в отпуск. А то потеряют нас и начнут искать. — Они оба расхохотались.
— Хорошо, моя ягодка. — Он поглощал плов с большой жадностью. — Я бегу насчет отпуска выяснять, а ты иди к родителям. А то после свадьбы мы у них ни разу не были. Как-то, даже неудобно.
— Но у нас была весомая причина. Мы просто не могли к ним пойти. Из-за этого поиска у нас не было ни времени, ни сил. А ты приходи прямо к ним, как только управишься, и мы им обо всем расскажем.
— Что расскажем? — насторожился Булат.
— Ну, об отпуске, конечно.
— Только не говори пока о беременности, а то вдруг ты ошиблась.
Она застенчиво улыбнулась.
— Ладно, Булатик. Я уже немного научилась не говорить лишнего. А то всегда из-за этого попадала в неприятности.
По пути к родителям Марица забежала на рынок и купила два килограмма самой лучшей клубники и столько же янтарной черешни.
Первой долгожданную гостью встретила Екатерина Дмитриевна.
— Звоночек наш пришёл. Милая наша, мы так по тебе скучаем. — Они расцеловались.
— Бабушка, я тут деткам ягод принесла, намойте, пожалуйста. А я сейчас сполосну руки и пойду к малышам. Я так по ним соскучилась. Как вы тут без меня? Справляетесь?
— Не спрашивай. Всякое бывает. Как ты там ладишь со своим мужем?
— Хорошо, бабушка. Он у меня золотой. Сейчас пошёл отпуск оформлять. Мы на Кавказ хотим полететь.
— Похудела-то как, детка, светишься прямо.
— Ничего, бабушка. Я обязательно поправлюсь на Кавказе. А похудела я из-за Генки. Булат тоже очень похудел. Мы же почти не спали. Особенно я. Он придет и сразу засыпает, а мне ещё готовить надо было.
— Деточка моя, что же ты нам ничего не сказала? Мы бы вам готовили. Ведь это совсем не трудно.
— Я как-то и не подумала об этом. Мы так были заняты поиском, что о постороннем думать, не было времени. Но уже всё позади. Мы с Булатом очень счастливы, что нашли Генку. На нас уже народ в городке коситься начал. Меня змеёй в магазине обозвали, с Булатом перестали здороваться. Мы уже решили с ним, если не найдём Генку, то уедем отсюда.
— Что ты говоришь, девочка моя? Да кто же посмел тебе такое сказать? Разве ты виновата в чём-либо? А Булат тут при чём?
— Не знаю, бабушка. Я вам говорю, как было. Теперь нам все улыбаются. Ведь только мы не потеряли надежду на спасение Генки Ярцева.
— Ты права, деточка. Все уже потеряли надежду. Родители в траур оделись. На тётю Пашу было больно смотреть. Ну, иди к малышам, я сейчас намою ягод.
— Бабушка, мы с Булатом сегодня обедаем у вас. А за обедом подробно расскажем о нашем поиске.
— Хорошо, милая. Иди к остальным. Они в гостиной. Соскучились по тебе. Давненько не виделись.
— Бабушка, может, вам помочь надо?
— Иди, иди. Я управлюсь.
В гостиной на диване рядышком лежали Богдан и Ионел.
— А, героиня наша! — Кинулась к Марице Алиса. — Они обнялись, расцеловались.
— Здравствуй, доченька! — Татьяна Сергеевна обняла её, поцеловала. — Как ты похудела, красавица моя! Совсем как тростиночка стала. Не кормит тебя твой злодей.
— Ой, что вы, мама, не говорите так о Булатике. Он очень внимательный ко мне и очень добрый. Это мы просто измотались в этом поиске. Мы почти не спали. Булатик разработал план самостоятельного поиска. Мы с ним получили права по вождению плазмолёта. И вот до сих пор летали по тайге. Мы даже мало спали. Ведь мы оказались под угрозой отъезда отсюда.
— Да ты что говоришь, дочка? О каком отъезде может идти речь?
— Но все ведь считали, что это я с Булатом виноваты в исчезновении Генки. С Булатом перестали здороваться, он мне сам говорил. Меня змеёй обозвали в магазине. А я совсем не виновата, что он влюбился в меня так сильно.
— Ну, надо же, до какой глупости могут дойти люди! При чём здесь вы, если у него голова работает не в том направлении? Успокойся, доченька! Мы же так не думаем, а на остальных не надо обращать внимания. Вы просто молодцы, что не сдались. Уже никто не верил, что его найдут, а о вашем поиске даже никто не знал. И весть о том, что вы его нашли, поразила всех очень. В городе только о вас и говорят.
— Ладно, мама, я хочу с малышами поиграть. Сегодня Булат придет к вам обедать, и мы обо всём расскажем. Ой, мои бутузики! — Марица склонилась над детьми. — Не путаете больше?
Женщины рассмеялись.
— Да они оказались совсем разными, — заверила Алиса.
— Теперь-то разные, а в начале нюхать меня заставляли. Забыли? — Все весело рассмеялись. Марица протянула руки к одному ребенку, подняла его, поцеловала.
— Богданчик ты мой! Пузанчик маленький. — Ребенок замахал ручками, запутался в её волосах. — Ой, больно же! Хулиган паршивый. Ты меня без волос оставишь. А подросли-то как. Больше не взвешивали?
— Через неделю пойдем, как два месяца исполнится, — Заверила мать.
— Ой, ну, вот! И обмочил меня. — Она положила ребенка на место, взяла другого. — Ионелушка ты мой родненький. Раскрасавчик маленький! Племянничек мой дорогой! — стала целовать его. — Хулиган паршивый, ты чего на родную тетку писаешь?
Алиса с матерью хохотали до слёз.
Дети стали нервничать, ловить ртом свои кулачки, засучили ножками. Алиса глянула на часы.
— Пора кормить.
Мамаши засуетились, одели своих детей в ползунки, уселись рядышком, стали кормить детей грудью. Марица села в кресло напротив, смотрела на них с улыбкой.
— Эта сцена только для кино. В жизни так не бывает. Надо же, мать и дочь сидят рядом и кормят младенцев.
— Значит, бывает. А ты когда порадуешь Костю племянником? — Неожиданно задала вопрос Алиса.
— Не знаю, — смутилась Марица и покраснела.
— Знаешь, знаешь. Иначе бы не покраснела так. Давай, выкладывай!
— Да, ну, тебя, — ещё больше смутилась она.
— Ладно, уж. Дело житейское. Говори! Здесь все свои.
— Булатик не велел. Пока не ясно. Я обещала молчать.
— На сколько дней уже задержка? — Не унималась Алиса.
— Уже неделя. Только ничего не говори Булатику.
— Не волнуйся, не выдадим. А как он к этому отнесся?
— Лучше не спрашивай. Он такой был счастливый, Это надо было видеть.
— Ещё бы. Ему уже тридцать.
Алиса подняла ребенка вертикально, подождала пока тот выпустит заглотанный воздух, затем продолжала кормить.
— Видишь, не зря ты бегала на курсы молодых матерей. Я теперь все твои советы выполняю.
— И я тоже. — Мать подняла свое чадо. — Видишь, как уже головку держит? Мой сладенький. — Она поцеловала малыша, он с шумом выпустил воздух, срыгнув немного. Мать продолжала кормить.
Пришёл Костя. Увидев сестру, очень обрадовался.
— Сестрёнка моя, как там твой старый муж?
— Костенька, я ведь могу обидеться.
— Прости, дорогая! Как там у вас жизнь семейная? Ты у нас теперь знаменитость. Только о тебе и говорят в городе.
— А чего обо мне говорить? Это мы с Булатом его нашли. Как там наш найденыш? Хоть что-нибудь о нём знаешь?
— Живой твой найдёныш и помирать не собирается. Мы только с ним и нянчимся. Промыли ему все внутренности, через зонд вводят ему соответствующее питание. Вливаем в него соки, бульоны. Все подогреваем, даже лекарства для уколов. Хотим сделать ему ванну с постепенным поднятием температуры воды. Ещё я предложил прогревать ему кровь.
— Как это?
— Кровь из вены пропускается через дополнительную систему, где её можно нагреть до сорока градусов и снова ввести в вену.
— Хоть какие-нибудь сдвиги есть?
— Пока нулевые. Но мы не сдаемся.
Пришёл на обед Олесь Семёнович.
— Папа! — Марица повисла у него на шее, расцеловала в обе щёки.
— А, стрекоза прискакала. — Он подхватил её за талию, закружил вокруг себя. — Ой, как же ты похудела! Прямо совсем веса нет в тебе. Это, наверно, муж тебя на голодном пайке держит. Надо ему выговор сделать. Если не будет тебя кормить, то заберём обратно.
— Вот когда вы его увидите, то и мне выговор вкатите, — рассмеялась она. — А вот и он, полюбуйтесь.
В раскрытых дверях с цветами стоял сияющий Булат.
— Отчего так шума много? — Он протянул цветы Екатерине Дмитриевне, — Это вам за заботу о нас. Ваше жаркое и плов нам были очень кстати. Спасибо большое! — Потом пожал руки Олесю Семёновичу и Косте.
— Булат, не болеешь? Прямо глаза впали, — забеспокоился Артёменко.
— Это поиск так нас измотал. Я спал всего пять часов в сутки, Марица и того меньше. Она ещё приготовлением пищи занималась.
— А вот это вы зря так поступили. Почему нам ничего не сказали? Мы бы вам готовили, — упрекнула их бабушка. — Не чужие ведь вам.
— Бабушка, нам даже в голову не пришло такое. Мы питались неплохо, но в основном всухомятку.
— Вот и допитались, что с лица спали. Худющие, как черти. Пошли обедать. Я стол на кухне накрыла, чтобы меньше возиться.
— Да у вас кухня, как ресторан. Хоть танцы там устраивай, — заметил Булат.
