Номер гостиницы был небольшой, в комнате едва вмещалась двуспальная кровать. Зато был душ и туалет. После душа Булат неожиданно уснул. Все-таки дорога, как бы хороша она ни была, изматывает здорово. Этого не знают лишь те, кто никогда не сидел за рулем. В пору пика летнего сезона дорога требует большого внимания и сосредоточенности.
Через два часа посвежевший и отдохнувший Булат готов был к свершению новых подвигов. Вскоре к ним постучали их друзья, и они большой компанией пошли на пристань, к которой только что причалил глиссер.
— Булатик, там глубоко? — она показала пальцем на дно.
— Местами бывает более ста метров.
Глиссер — маломерное, быстроходное судно развивает скорость до 300 километров в час. Но здесь, в ограниченном пространстве озера в таких скоростях нет необходимости. Озеро Рица небольшое, его площадь всего 1,3 квадратных километра. Поэтому моторы глиссеров работают на малых оборотах, совершая прогулочные рейсы вдоль берега по периметру озера. Их задача — удовлетворить любопытство туристов в общем ознакомлении с местными достопримечательностями.
Вся компания из восьми взрослых и шести детей заняли уютные кресла в салоне, вместимость которого была до 50 человек. Кроме них, было ещё много пассажиров. Судно отчалило и заскользило по водной глади на приличной скорости, приподняв над водой нос. Марица сидела у окна. Булат обнял её за плечи.
— Нравится, моя ягодка?
— Очень! Я просто в восторге! — Её глаза сияли от счастья. — У меня даже нет слов. — Она поцеловала его в щеку.
Духан на противоположном берегу озера, как достопримечательность, ничего собой не представлял. Так, невзрачный деревянный домишко, почерневший от времени. Но внутри оказался довольно просторный зал. Стены отделаны деревом, по стенам светильники скупо освещали пространство, создавая интимную обстановку.
Мужчины решили расслабиться и поэтому заказали себе спиртное. Дамам принесли вино, Марице и детям — соки и различные газированные напитки. Вначале все говорили исключительно на русском языке, поскольку здесь была Марица. Но по мере освобождения бутылок из под спиртного о каких-либо правилах приличия все забыли и перешли на грузинский язык. Марица молча сидела и слушала разговоры мужчин. Они уже были хорошо захмелевшие и стали рассказывать анекдоты. Как известно, анекдоты редко обходятся без крепких словечек. Мужчины громко смеялись, женщины смущенно краснели, опуская глаза. Но ни одна из женщин не посмела сделать замечание своему мужу и всем остальным мужчинам. Марица кипела от негодования, но терпеливо ждала конца. Булат от всей души хохотал над шутками друзей, и ей не хотелось портить ему настроение. Наконец, Булат вспомнил о жене.
— Тебе не скучно, ягодка моя? Прости, что мы говорим на своем языке, а ты ничего не понимаешь.
— Почему ничего? Я подобной пошлятины ещё ни разу не слышала. — И дальше по-грузински. — Мужчины, вы ведь в обществе дам. — Все замерли от неожиданности. У Булата округлились глаза. — Не забывайтесь. Может быть, у вас и принято при дамах говорить пошлости, но постесняйтесь хотя бы меня. Здесь же присутствуют ваши дети. Или это у вас в порядке вещей? Если вам так надо было расслабиться, то оставили бы лучше нас в гостинице. Уши вянут от ваших анекдотов.
— Ягодка моя, откуда ты так хорошо знаешь наш язык? — наконец, опомнился Булат.
— Мой муж по национальности грузин. Я считаю, что я просто обязана знать этот язык, чтобы разговаривать с его родными на их языке.
— И ты уже разговаривала с кем-нибудь?
— Конечно. С твоей мамой. Она была очень довольна.
— Силы небесные! — Булат схватился за голову. — Ну, и жену вы мне послали!
Женщины с благодарностью смотрели на Марицу. В их глазах был испуг, так как у них не принято перечить мужьям.
Марица поднялась
— Вот что, мужики. Вы тут расслабляйтесь, а мы организуем наше женское общество, чтобы не стеснять вас.
Женщины в нерешительности посмотрели на мужей, те — на Булата.
— Пусть делают, что хотят. — Махнул рукой Булат.
Женщины с удовольствием последовали за Марицей. Дети оживились. Они вышли на открытую террасу, где тускло светили фонари. Сдвинув два столика, заказали на всех мороженого.
— Марица, как ты могла осмелиться так заявить мужчинам? Я бы в жизни не посмела так поступить, — восхищенно произнесла одна из женщин.
— Вот и плохо. Я все ждала, что кто-нибудь из вас возмутится. А вы молчите, как рыбы. Как вы можете допускать, что в вашем присутствии мужья говорят пошлости?
— Они ещё не такое могут сказать, когда мы наедине остаемся. А вот терпим. Больше ничего не остается делать. Они ведь наши мужья.
— Вы сами во всем виноваты. Вы даже не представляете, какая сила у вас. Ведь вы же можете из них веревки вить.
— Нет. Сила у них. Они и побить могут.
— А вы берите их слабостью. В ваших руках самое мощное оружие.
— Что ты говоришь? Никакого оружия у нас нет.
— А то, что ниже пупка? — Все женщины рассмеялись. — Это самое сильное оружие, что у вас есть. Не слушает вас, не ложитесь с ним.
— Попробуй не лечь. Тут столько курортниц, и каждой мужчина на ночь нужен. Того и гляди на сторону побежит. Вот вы только поженились, у него любовь в крови гуляет. А как привыкнет к тебе, станет по сторонам смотреть.
— Пусть только глянет, я его сразу кастрирую.
Женщины хохотали до слез. В зале мужчины совсем распоясались и ржали, как необъезженные жеребцы.
— Вы, женщины, не позволяйте в вашем присутствии говорить пошлости, — наставляла новых подруг Марица. — Они за это будут вас уважать и сильнее любить. А чтобы слаще им было, смазывайте это место медом. — От хохота женщины стали заикаться.
— Мы и не знали, что ты такая шутница. Всё молчишь, да улыбаешься.
— Я боялась заговорить по-грузински. А сегодня утром поговорила со свекровью. Ей понравилось. Если бы не эти анекдоты, я бы, наверно, промолчала и сегодня. А вообще-то, девоньки, я вам дам несколько советов. Не обидитесь?
— Нет, нет. Говори! — уговаривали женщины.
— Если хотите мужа держать в узде, то никогда ему не отказывайте, ссылаясь на усталость. Кроме, конечно, критических дней.
— Какое там! Иногда так устанешь, еле до постели доползешь. — Тяжело вздохнула одна из женщин, прижимая к груди спящего ребенка. — У меня их уже четверо, а муж почти не помогает.
— А потому и не помогает. Мало того, что медом не смазываешь, так ещё и отказываешь. — Рассмеялась Марица. — Мужчины, я имею ввиду грузин, народ горячий. Им только давай и давай. А вы попробуйте так: после ужина постарайтесь не загружать себя тяжелой работой. Лучше отдохните, с детьми поиграйте, прогуляйтесь на свежем воздухе. Но уж если муж придет домой, сделайте вид, что вы по нему очень соскучились. Будьте ласковой кошечкой, помурлычьте ему на ушко. Старайтесь угодить ему, а в постели покажите ему, что вам мало, что он слабак, что не смог вас удовлетворить, что вам ещё хочется. Через неделю он будет совсем ручным и по дому будет возиться, и с детьми будет заниматься, и вас на руках носить станет.
— На руках, сказала тоже. Дай Бог, чтобы матом не послал, куда не следует, а то ещё и руки приложит. Это у них быстро и здорово получается.
— Ищите сами подход к вашим мужьям. Кто ищет, тот всегда найдет.
— Откуда ты всё это знаешь? — спросила другая женщина, прижимая к себе двух малышей-погодков.
— Ничего я не знаю. Просто смотрю на вас и вижу, что счастье обходит вас стороной, нет радости в ваших глазах. А счастье надо делать своими руками. Бороться за него надо. А самое главное — беречь его надо, бережно относиться к нему, не разменивать впустую на мелкую монету. Вот когда я полюбила Булата, я была ещё школьницей, так я ни разу не ходила даже на школьные дискотеки. Один парень за мной бегал, и я очень боялась, что Булат меня приревнует. А ревность — это бич любви и может принести много несчастья.
— Значит, ты сразу после школы замуж вышла?
— Через неделю после выпускного вечера.
— Да ты совсем ещё ребенок, а нам такие мудрые советы даешь.
— У меня было очень трудное детство, и я рано повзрослела. Я, не зная детства, сразу стала старухой. Меня жизнь научила мудро мыслить. Я ведь хочу журналисткой стать. А эта профессия требует умения видеть, анализировать, делать соответствующие выводы.
— Спасибо тебе, подружка! — от всего сердца поблагодарила женщина, у которой спал на руках совсем маленький ребенок, а другой стоял рядом, держась за юбку матери.
Марица протянула к ней руки.
— Дайте мне вашего малыша, а вы возьмите второго. Он еле на ногах стоит от усталости. Ему тоже спать хочется. — Женщина протянула ей спящего малыша и тут же подняла другого, который прижался к матери и сразу заснул.
— Вы добрая, спасибо вам.
Марица прижала к себе тепленькое тельце ребенка, поцеловала в щеку.
— Какая прелесть. От него пахнет парным молоком.
Время приближалось к полуночи. Маленькие дети спали на руках у женщин, Те, что постарше, терпеливо ждали конца увеселительной прогулки. Ночь была безлунная. Звезды сияли особенно ярко и были так низко, что, казалось, протяни руку, тряхни небосвод, и они упадут в эту огромную чашу, как созревшие плоды с дерева. У каждой звезды был двойник, утонувший в водную гладь. Звезды и их отражения на зеркальной глади озера создавали иллюзию космического пространства, а терраса, где они находились, была космическим кораблем, покорявшим пространство вселенной.
Женщины сидели молча, прижимая к себе уснувших детей. У тусклых фонарей вились ночные бабочки и мошкара. Причалил глиссер. Рулевой поднялся на причал, зашел в духан. Вскоре все посетители вышли на террасу. Это был последний рейс глиссера.
Булат подошел к Марице.
— Ягодка моя! У тебя уже ребенок? Чей он? — Его заметно пошатывало. Он наклонился к жене и стал её целовать. От него пахло коньяком, шашлыком и прочей закуской.
— Булатик, у тебя сегодня птичья болезнь. Осторожно, ребенка разбудишь.
— Ты что говоришь, дорогая? — Он стал внимательно на нее смотреть. — Я совершенно здоров.
— Ты здоров. Но сегодня у тебя птичья болезнь.
— Объясни! Не понимаю, — икнул он.
— Есть такая птичка, перепел. Так вот, ты сегодня перепел, потому что перепил.
Булат заразительно расхохотался. Все присутствующие, а их было довольно много, долго не могли успокоиться.
— Если я перепел, — смеялся Булат, — то ты моя перепелочка. Пойдем, моя перепелочка, — хмель с него слетела. По крайней мере, он стоял твердо на ногах. — Моя перепелочка, я хорошее гнездышко свил на сегодняшнюю ночь.
Обратный путь был намного короче, так как глиссер шел по прямой, освещая путь мощным прожектором. Пассажиры продолжали смеяться, перебирая всех известных птиц.
— Ну, хорошо, есть птицы женского рода, например: ласточка, цапля, синица, чайка. — Развивал свою идею мужчина в белоснежном костюме. — А кто же тогда у них мужья?
— У синицы скорей всего синяк, — к всеобщему веселью предположил жгучий блондин, — а у чайки — чайник. (Очередной взрыв хохота.)
— Тогда почему у курицы петух, а не куряка? — Не унимался мужчина в белом костюме.
— Еще чего? Если все петухи курить начнут, то сигарет людям не хватит.— Для всеобщей потехи подобная перепалка продолжалась в течение всего маршрута. Было сделано много оригинальных открытий, особенно у птиц мужского рода. У попугая подружкой оказалась попугаша, у пингвина — пингвиана, а вот у буревестника — почему-то почтальонша.
Когда они причалили у гостиницы, совершенно чужие люди, ехавшие с ними, на прощание говорили Марице:
— Спокойной ночи, перепелочка!
— Перепелочка, проверь, хорошее ли гнездышко свил тебе твой перепел.
Утром они завтракали в ресторане. Посетители считали своим долгом поздороваться с Марицей.
— Доброе утро, перепелочка!
— Как спалось, перепелочка?
— Приятного аппетита, перепелочка!
На обратном пути, не доезжая голубого озера, все машины съехали на обочину и остановились. Пассажиры вышли из машин и спустились к реке. Вода в ней была обжигающе холодной, как у всех горных рек, течение стремительным. Часто на ее пути встречались огромные валуны, река с недовольным ворчанием обрушивала на них свой гнев, рассыпая в стороны радужные брызги, и продолжая свой нескончаемый бег к морским просторам.
Дальше они ехали без остановок на приличной скорости. Крепчал ветер, увеличивая и без того большую скорость машин. За Гудаутами справа они увидели вспененное море, бесновавшееся в споре с ветром. В воздухе пахло грозой.
— Я обещал тебе шторм? — спросил Булат.
— Обещал.
— Я выполняю свое обещание. За тобою двойной десерт после обеда.
— Тоже мне, голодающий! — весело рассмеялась Марица.
Когда они подъехали к коттеджу, свинцовые тучи опустились настолько низко, что стало совсем темно.
— Беги, перепелочка, а то сейчас как хлынет, смоет тебя в море вместе с твоими перышками.
Марица забежала на крыльцо. Булат запирал дверцу “Лани”, и тут низверглись с небес мощные потоки воды. Пока Булат добежал до крыльца, он промок до ниточки.
— Пошли, перепелочка. Я весь промок.
— Беги, переодевайся. Я постою. Я никогда такого не видела. Смотри, дождь идет сплошным потоком.
— Зато он будет лить всего пять минут.
— Откуда ты знаешь? Небо всё в тучах. Сплошная облачность.
— Я тебе говорю, что через пять минут дождь перестанет. Солнце будет сиять, как ни в чем не бывало.
— Тогда я постою ещё немного.
Булат побежал переодеваться. Вскоре дождь перестал, тучи поредели, рассеялись и исчезли. Солнце опять сияло во всю мощь.
— Что я говорил? — Обнял её сзади Булат. Он уже успел переодеться.
— Смотри, какая радуга! — восторженно прошептала Марица. — Какие яркие цвета!
Радостно запели птицы. Омытые дождем деревья тянули к солнцу свои изумрудные листья. О дожде напоминали лишь водные потоки, хлынувшие с гор. Асфальтовые дорожки вскоре просохли, но воздух был кристально прозрачен и насыщен озоном. Хотелось дышать полной грудью, пить этот целебный воздух, настоянный на запахах леса.
— Но это же не шторм! — Разочарованно произнесла Марица. — Мне нужен настоящий шторм. — Капризно настаивала она.
— Правильно, это не шторм. А разве я утверждал, что это шторм?
— Но ты же обещал настоящий шторм! Не будет тебе двойного десерта. Ты меня обманул.
Булат рассмеялся.
— Это была прелюдия к шторму. Настоящий шторм ожидается завтра.
— Откуда ты знаешь? Я никуда не уйду отсюда, буду ждать шторм.
— Может тебе сюда гнездышко принести? Ждать придется долго.
Она посмотрела на него, улыбнулась.
— Не надо. Я сама пойду в гнездышко. Все равно я не верю тебе. Никаких признаков шторма.
— Это просто затишье перед бурей. Так всегда бывает.
Ночью порыв ветра распахнул окно, вздыбилась занавеска, и казалось, что она прилипла к потолку. В комнате сразу стало холодно. Занавеска билась о потолок, как крыло раненой птицы. Булат подскочил и стал закрывать окно на задвижку, Марица села на кровать, испуганно глядя на мужа.
— Что это?
— То, чего ты так желала. С тебя двойной десерт.
— Шторм? Настоящий? — Она подскочила и кинулась к шкафу, стала вынимать одежду.
— Ты куда?
— Посмотрю шторм.
— Но ведь сейчас ночь.
— Он может до утра кончиться, и я его не увижу.
— Успокойся, моя перепелочка! Это будет длиться не менее двух суток. Иди ко мне. За тобой ведь должок. — Его голос начал хрипнуть. Она звонко рассмеялась и нырнула к нему под одеяло.
За стенами неистовствовала и набирала силу стихия, не ведая о той страсти, которая охватила двух любящих друг друга молодых супругов.
На следующий день после завтрака Булат повел Марицу на смотровую площадку, которая была в противоположном конце здания. Она первой поднялась на крышу. Ураганный ветер вздыбил подол юбки, оголив стройные загорелые ноги. Волосы, как знамя, вились по ветру позади неё. Вспененная вода захлестывала весь пляж, и отдельные волны лизали опорные столбы забора, окружающего коттедж. Борясь с ветром, она с трудом добралась до перил, посмотрела влево, вправо. Сколько мог охватить глаз бесновались и пучились мутные серые волны, демонстрируя пену своих гребней.
Марица развела в сторону руки и начала читать стихи.
Люблю лихую непогоду
И ветра буйную свободу,
Теченье рек, идущих вспять
И волн морских седую прядь.
Она глянула на мужа. В её глазах отражалась беснующаяся стихия.
Я бурей небо обнимаю,
На крыльях ветра улетаю
В штормами вспененную даль.
Долой унынье, грусть, печаль.
Ветер срывал с её уст слова, смешивал их с морской пеной и с новой силой обрушивал волны на прибрежный песок.
Как она была прекрасна в это мгновение! Она, его единственная, его королева, его ягодка, его перепёлочка.
