— Олесь Семёнович, поделился бы результатами исследования параллельного мира, — попросил Максим Сергеевич. — Я смотрю, теперь это твой новый конёк. Оседлал его и остальные дела совсем забросил.
— Почему забросил? Все мои предыдущие проекты в разработке, — защищался Артёменко. — Я теперь там совершенно не нужен. Машина отлажена, поставлена на автопилот. Вы же знаете, что меня интересует, прежде всего, идея. Если она находится в разработке, то я больше не нужен. У нас очень грамотные и талантливые инженеры, научные работники, вот пусть и доводят до логического завершения мои идеи. Контроля я не снимаю и в любое время могу подключиться, помочь, если надо, дать соответствующую консультацию. Какие ещё могут быть ко мне претензии? А что касается параллельного мира, то он действительно занимает меня сейчас больше всего. Но это до поры до времени, пока я не разгадаю все его тайны. Многие из них для меня больше не являются тайнами. Теперь я знаю, почему там не видно звёзд. Всё пространство от нулевого меридиана до 180-го находится под куполом, толщину которого нам пока не удалось определить. Купол прозрачный, хорошо пропускает солнечный свет, но не доступен далеким звёздам и даже луне. Нам с большим трудом удалось взять для анализа частицу этого купола. Анализ показал, что это высокомолекулярное кремнийорганическое соединение, аналогов которого не известно ни у нас на земле, ни на Лаландине. Наши инопланетные друзья очень заинтересовались этим и оставшийся образец отправили на их планету. Пусть они разберутся в этом. Им проще. Их оборудование позволяет провести более глубокий анализ. Если удастся расшифровать формулу этого вещества, то перед землянами откроются огромные перспективы. Можно будет в земных условиях изготовить подобные купола для создания теплиц. В такой теплице можно будет выращивать что угодно круглый год.
— Я отведу вам участок за частным сектором. Там прекрасная земля, — Максима Сергеевича заинтересовала подобная перспектива.
— Не торопитесь, Максим Сергеевич. Это всего лишь мои домыслы, — остановил Олесь Семёнович размечтавшегося директора.
— Твои мысли и домыслы в конечном итоге воплощаются в грандиозные открытия. Так что имей в виду. Тот участок я закрепляю за тобой.
— Не возражаю, — покладисто согласился Артёменко. — Так что открытый Алисой параллельный мир — это ни что иное, как созданный самой природой огромнейший парник. А может быть, — Олесь Семёнович на какое-то мгновение задумался. — Нет, нет. Этого не может быть. — Он замолчал, прикрыв глаза. Мартынов сделал всем знак, чтобы сидели тихо. Все терпеливо ждали, пока в мозгу великого человека созреет новая идея, так ошеломившая его. — Нет, нет, — повторил он ещё раз, потряс головой и открыл глаза. — Из-за большой изолированности, — продолжал он, — туда не смогли попасть живые существа. Я имею в виду рыб, насекомых и прочую живность. Это всё понятно и вполне объяснимо. Осталась одна единственная загадка: как там могли оказаться люди? Но и на этот счёт у меня есть свои гипотезы. Пока что очень робкие, но всё же гипотезы. Танюша подай-ка мне салатику. Нет, не этого. Ага, на мою тарелку. Спасибо! Что-то у всех совсем сухие рюмки. Булат, где твои знаменитые тосты? Если твоя фантазия иссякла, то у вашего народа в таких случаях существует традиция передачи тоста по кругу.
— Ах, простите! — Булат стал разливать мужчинам коньяк. Олесь Семёнович наливал дамам шампанское. Марица налила себе лимонного напитка. Булат поднял рюмку, хитро улыбнулся. — “Жуй с нами”, — произнёс он и растерянно замолчал, не ожидая от себя подобного выпада.
Олесь Семёнович от неожиданности такого крутого поворота вначале ничего не понял, но потом раскатисто расхохотался. Все вопросительно смотрели на Булата, так как ничего смешного в этом тосте они не видели и не могли понять, отчего так смеётся Артёменко. Булат, как бы оправдываясь, стал пояснять.
— Да вот, Олесь Семёнович однажды мне один случай рассказал. Так я уже второй месяц не могу в себя прийти. Как вспомню, начинаю смеяться. А сейчас просто неожиданно сказал. Не знаю сам, как это у меня получилось.
— Ну-ка, ну-ка! Поведай нам! — нетерпеливо попросил Остап Соломонович.
— Так назвали один ресторан в одном небольшом городе районного масштаба, — неуверенно начал повествование Булат. — Ресторан, как ресторан, каких сотни в каждом городе. И вдруг в этот ресторан народ повалил толпами. Посадить негде было. Пришлось организовывать круглосуточное обслуживание, — стал присочинять Булат. — Конкуренты, естественно, заинтересовались, стали выяснять, в чём же секрет небывалого успеха столь незавидного на внешний вид заведения, выискивать причину успеха. Один досужий журналист сфотографировал очередь желающих попасть в ресторан. Когда опубликовали эту фотографию в газете, весь город сотрясался от смеха. Оказалось, что у первой буквы на вывеске кто-то закрасил среднюю палочку. Вот и я говорю: “жуй с нами”.
Хохотали все до слёз, до икоты, забыв о полных рюмках и еде.
— Ну, что же, “Жуй с нами”! — Остап Соломонович потянулся за рюмкой. От хохота у него дрожала рука, коньяк проливался из рюмки. Он поднёс её ко рту и снова расхохотался, разливая остатки.
— Ну, так жуйте! Что же вы только смеётесь? — подлила масла в огонь именинница. Только она не уяснила смысл шутки.
Булат притянул к себе жену, сладко поцеловал в губы.
— Мы жуем, моя перепёлочка, а запиваем смехом. На то и праздник у нас, чтобы расслабиться.
— Предлагаю всем немного отдохнуть, — сказала Екатерина Дмитриевна. — Соседняя комната освобождена для танцев. А мы с Алисой сейчас сменим блуда.
— Зачем? — забеспокоился Остап Соломонович. Я ещё всех салатов не попробовал. Вы хоть их оставьте и бутерброды с икрой тоже.
— У нас сегодня все танцы будут белыми, — объявила именинница. — Я сама буду приглашать кавалеров. Папа, разрешите!
— О, доченька, это для меня большая честь!
— Что вы, папа! Я мечтала потанцевать с вами. Вы прекрасно танцуете.
Он держал дочь слегка на расстоянии. Она была на шестом месяце беременности, и животик был хорошо заметен. Следующим кавалером у именинницы был Максим Сергеевич.
— Читал, читал ваши статьи, — признался он в танце. — Вы настоящая журналистка. Вам надо учиться.
— Я буду учиться, Максим Сергеевич. Обязательно. Вот нарожаю деток побольше и учиться пойду.
— Если вы нарожаете много деток, то будет не до учёбы.
— Почему? Одно другому не помеха. Я вот соберу все свои заметки и отправлю в институт журналистики. Меня с золотой медалью на заочное отделение возьмут без всяких экзаменов. У меня уже в столичной прессе около десяти статей. А в нашей городской газете в каждом номере есть мои заметки. Они часто идут без подписи.
— О тёте Паше вы писали?
— Я. Я о ней долго собирала материал.
— Хорошая статья. Именно так о ней и надо было написать.
— У меня уже и о папе есть хороший материал. Он тоже пойдёт без подписи.
— Это хорошо, что вы о нём пишите. Он того заслуживает.
Танец кончился. Марица подошла к пианино, раскрыла его и села перед ним.
— Сейчас вы будете танцевать под мою игру.
Все решили, что это очередная шутка и заулыбались. Но когда из-под её пальчиков полился космический вальс, улыбки исчезли, все подошли к инструменту и стали слушать игру. Она кончила играть, глянула на отца.
— Доченька, я не верю своим ушам и глазам. Неужели это ты сейчас играла? Когда же ты успела научиться? Потрясающе!
— Вот видите! Я так и хотела вас удивить. Это меня научила Нина Матвеевна. Она прекрасный педагог. Сейчас она вам что-нибудь сыграет.
За инструмент села Нина Матвеевна. Казалось, что инструмент ожил. Она играла с таким упоением и наслаждением, унося своих слушателей в мир грез композитора, написавшего эту удивительную музыку. На самой громкой ноте музыка оборвалась. Все стояли и молчали, Марица захлопала в ладоши, остальные подхватили аплодисменты и долго не могли успокоиться. К всеобщему удивлению за инструмент сел Булат. Он играл не очень хорошо, но вдохновенно. Для такой невзыскательной аудитории его мастерства вполне было достаточно.
— А сейчас я вам спою, — продолжая всех удивлять, пообещала Марица.
За инструмент снова села Нина Матвеевна. Марица запела хорошо поставленным голосом что-то на итальянском языке. Голос у неё был чистый, звонкий, лирическое сопрано. Она легко брала высокие ноты, уверенно вела мелодию. Ей долго хлопали, хвалили её.
— У нас сегодня вечер сплошных сюрпризов, — довольно улыбаясь, сказал Максим Сергеевич Олесю Семёновичу. Они отошли к креслам и сели. Остальные танцевали под аккомпанемент пианино, за которое попеременно садились Нина Матвеевна, Марица и Булат.
— Олесь Семёнович, а мы могли бы со временем накрыть наш Березовск таким куполом, как в параллельном мире?
— Теоретически, да, но зачем? Через эту пленку не пролетит ни один плазмолет. Я уже не говорю о другом транспорте.
— Можно ворота сделать.
— Но смысл, какой?
— Представляешь, мы защитим город от бурь, холодов, снегопадов, — мечтательно развивал свою фантазию Мартынов.
— Это заманчиво, но не стоит. Мы так привыкли к сибирским зимам, что я не мыслю себе жизнь без них. Теплицу на несколько гектар — это ещё, куда ни шло. А город накрывать не имеет смысла. Опять же, птицы, звери. Нет, нет, не стоит.
— Прошу всех к столу, — пригласила Екатерина Дмитриевна.
На столе в большом овальном блюде лежал румяный поросёнок с пучком зелени во рту. Картофель фри, салаты из свеклы, моркови, соленые огурчики и грибы.
