В папку избранное >>>

Рекомендуем:

Литературная сеть - поэзия, стихи, критика


Анонсы
  • Глава 22. Жизнь продолжается >>>
  • Глава 17. Есть два пути >>>
  • Глава 2. Ночной звонок >>>
  • Глава 5. Банальная история >>>
  • Глава 3. Брат с сестрой >>>





Все главы и отзывы


Случайный выбор
  • Глава 18. Профессор  >>>
  • Глава 13. Совершеннолетие  >>>
  • Глава 3. Почти близнецы  >>>

 
Анонсы:


Анонсы
  • Глава 20. Первые ласточки >>>
  • Глава 5. Встреча с инопланетянами >>>
  • Глава 6. Невесёлые думы >>>
  • Глава 3. Брат с сестрой >>>
  • Глава 1. Роковой поцелуй >>>






Глава 17. Таинственные пропажи

 
В понедельник утром Олесь Семёнович проснулся в отличном настроении. Всё получилось так, как он задумал. Правда, Костя немного поупорствовал, но и с этим улажено. Марица восприняла изменения в своей жизни с присущим ей восторгом, а сейчас взяла хозяйство в свои руки, судя по пьянящему запаху сдобного печеного теста, доносящегося с кухни.
"Что она там стряпает, неугомонная"? — с теплотой на душе подумал он о девушке, так неожиданно назвавшей его "папой". Он накинул махровый халат и пошел в ванную, по пути заглянул на кухню. Марица внимательно читала большую книгу энциклопедического формата.
— Доброе утро, дочка! Чем ты тут занимаешься?
— Доброе утро, папа! Я обнаружила у вас очень интересную книгу издания прошлого века "Энциклопедия домашней хозяйки".
— А, это любимая книга моей бабушки. Там есть рецепты на все случаи жизни.
— Я здесь нашла один рецепт печенья и решила испечь. Я никогда раньше не пекла, у нас на это просто не было средств. А здесь всё есть. Вот и решила попробовать, не знаю, что получится.
Появился Костя.
— Доброе утро, сынок!
— Доброе утро! — ответил парень и замолчал, не зная, что сказать.
— Какие проблемы тебя беспокоят, Костя? — улыбнулся Олесь Семёнович.
— Вы меня простите, пожалуйста, но я не могу назвать вас "папой". Это очень плохая примета. Нельзя юноше называть отца невесты "папой" до свадьбы, так как она может не состояться. А я очень хочу жениться на Алисе, но я немного суеверен. Простите, пожалуйста!
— Костя, какой может быть разговор? Разве главное то, как мы будем называть друг друга? По-моему, главное — как мы будем относиться друг к другу. Ты согласен со мной?
— Спасибо! Я боялся, что вы обидитесь. Вы назвали нас своими детьми, вытащили нас из того страшного подвала, поселили в такие роскошные хоромы, одели нас с королевским размахом, а в благодарность за всё, что вы для нас сделали, я не могу назвать вас так, как мне этого очень хочется.
— Все. Разговор на эту тему закончен. Ты хоть знаешь, как меня зовут?
— Олесь Семёнович. Да кто же вас не знает? Мы о вас знаем ещё со школьных учебников.
— Вот и прекрасно! А сейчас зарядка, водные процедуры, и что-то необыкновенное ждет нас сегодня на завтрак? — он закрыл глаза, потянул носом. — Улавливаешь запахи?
— Это Марица готовит нам кондитерский сюрприз. Олесь Семёнович, я ведь сегодня не вышел на работу. Просто проспал.
— Вот и прекрасно, Костя! Сразу же после завтрака поезжай и рассчитывайся.
— Но…
— Никаких "но". Понял?
Печенье получилось великолепным. За завтраком Олесь Семёнович обсуждал с детьми (а он уже считал их своими детьми) план предстоящего дня.
— Чем будет сегодня заниматься Марица?
— Я сегодня буду совершенствовать свое кулинарное и кондитерское мастерство.
— А школа? — назидательным тоном спросил отец.
— Осталось всего два дня, а там каникулы. Я и так знаю, что у меня за четверть будут одни пятёрки.
— Да? Ты так хорошо учишься?
— Мы с братои давно ещё поставили перед собой цель — добиться всего своим трудом. Мы уже близки к своей цели. Косте осталось учиться ещё один год, и я через год заканчиваю школу. Он начнет работать, а я поступлю в институт. Костя тоже учится на одни пятерки. У него повышенная стипендия.
— Молодцы, ребята! Я горжусь вами. Марица, в какой институт ты собираешься поступать?
— В институт международных отношений, на отделение журналистики.
— Это очень серьезный институт, тем более отделение журналистики. Туда не так просто поступить, насколько мне известно. Там просто баснословные конкурсы.
— У меня будет золотая медаль — это раз. Несколько моих репортажей и рассказов уже напечатано в районной газете — это два. Я их приложу к своим документам. И у меня впереди много времени. Я ещё что-нибудь напишу к моменту поступления.
Олесь Семёнович внимательно присмотрелся к девушке.
— Я и не предполагал, что у меня такая талантливая дочь. Если б были живы ваши родители, то гордились бы вами. Костя, а ты поезжай и немедленно рассчитайся с работы, забери книги из вашего подвала и что там у вас есть ценного для вас.
— Костя, там, в холодильнике борщ в кастрюле. Не забудь его привезти. И главное — у меня под подушкой тетрадь лежит. Только ты не читай её. Ладно?
Брат кивнул ей в знак согласия и улыбнулся.
— У моей сестрёнки от меня секреты появились?
— Нет, Костенька. Это что-то вроде дневника. Я там мысли некоторые записываю. Папа, а у вас какие планы?
— Я сейчас отправляюсь в институт, ознакомлюсь с установками, на которых работала Алиса, просмотрю её рабочие журналы. Обедать, надеюсь, будем дома?
— А то ещё где? — вспыхнула девушка. — Или я для соседей буду готовить? Тем более, что борщ Костя привезёт. Когда вас ждать к обеду?
Олесь Семёнович с улыбкой посмотрел на Костю.
— Какая строгая у нас хозяйка, — он покачал головой и довольный рассмеялся.
— Мои дела, надеюсь, у меня много времени не отнимут, — произнес в раздумье Костя. — Всё зависит от вас.
— Если всё зависит от меня, то обещаю к двум часам обязательно быть дома.
— Смотрите, без опозданий, — погрозила пальчиком Марица, — а то оставлю всех без десерта в наказание.
— Ради десерта я постараюсь быть дома без четверти два, — улыбнулся Артёменко. — А сейчас давайте узнаем новости из Березовска, с чем там Алиса ещё нахулиганила.
Как и в первый раз, брат с сестрой сели перед видеофоном по обе стороны от Олеся Семёновича. После взаимных приветствий он задал обычный вопрос:
— Какие у вас новости, Танюша?
— Ой, Олесь, даже не знаю, с чего начать.
— А ты давай по порядку.
— Вчера вечером я решила приготовить жареной картошки, но не обнаружила её на месте, где она обычно стоит под раковиной в ведерке. Ни ведра, ни картошки. Пришлось готовить гречневую кашу. Сегодня я готовила обед, резала лук, и вдруг у меня в руках дрогнул нож. От неожиданности я его выронила, но он не упал на пол, а растаял в воздухе.
— Значит, Алисе не было чем картошку почистить, — сделал заключение Олесь Семёнович.
— Ты все-таки уверен, что это Алиса?
— Даже ни на одно мгновение не сомневаюсь. А ещё что?
— Понимаешь, мне как-то неловко говорить вслух, это нечто совсем неординарное, — замешкалась жена.
— Говори уж, чего стесняться. Тут все свои, — подбодрил жену Олесь Семёнович.
— Три дня назад я сделала большую стирку, всё перестирала, перегладила и разложила по полочкам. Сегодня мне надо было сменить нижнее бельё, я открыла свой шкаф, а полка пустая.
— Что именно исчезло? — заинтересовался Артёменко.
— Трусы. Все мои трусы. Мамины оказались на месте.
— А мои трусы на месте? — с улыбкой спросил Олесь Семёнович. — А вдруг тоже пропали?
— Я сейчас посмотрю, сынок, — мать поспешно ушла в другую комнату и вскоре вернулась. — Знаешь, сынок, ничего не осталось. Полка тоже пустая.
— Что? — некоторое время Олесь Семёнович осмысливал услышанное, затем раскатисто расхохотался. Его смех был настолько заразителен, что хохотали все у обоих видеофонов, между которыми было расстояние несколько тысяч километров.
— Ай да Алиса! — наконец-то произнес он. — Не иначе, как одевает целое племя аборигенов.
Ему было невдомек, как он был близок к истине.
При появлении Артёменко в приемной Тихомирова секретарша подхватилась с поразительной поспешностью.
— Здравствуйте, Олесь Семёнович! Павел Антонович вышел на пару минут. Проходите, пожалуйста, в кабинет.
Через несколько минут пришел Тихомиров.
— А, Олесь Семёнович! Рад видеть вас! Простите, у нас неприятный случай. Тополев не вышел на работу. Домашний телефон не отвечает. А у него сегодня первая лекция. Я уже послал к нему домой.
Зазвонил телефон, он поспешно схватил трубку.
— Да. Тихомиров у телефона. Что? Звоните немедленно в милицию. Я сказал, вызывайте милицию, — положил трубку. — В квартире дверь заперта, на звонок не отвечает. Боюсь самого худшего. У меня из головы не выходит, как он вчера отреагировал на известие об исчезновении вашей дочери. Он живет один. Что, если ему плохо стало, а рядом никого не было?
— Давай подождём немного. Не надо думать о плохом, — посоветовал Артёменко.
Они некоторое время сидели молча, говорить не хотелось. Снова зазвонил телефон.
— Да. Тихомиров у телефона. Что? Умер? О господи! Ещё этого нам не хватало. Что? Сидя за столом? Фотография девушки? А можете привезти фотографию? — Тихомиров медленно опустил трубку и осторожно положил на рычаг.
— Тополев умер, сидя за столом на кухне. В руках у него была фотография девушки.
Они опять долго сидели молча. Каждый по-своему переживал эту трагедию, чувствуя свою невольную причастность к случившемуся. Наконец, Артёменко задал декану волнующий его вопрос:
— Как часто персонал института проходит диспансеризацию?
— Какая там диспансеризация? Все пущено на самотёк. Если ты пришёл в поликлинику, тебя обследуют, а если нет, никто о тебе и не вспомнит.
— Напрасно. Надо всех заставлять в обязательном порядке периодически проходить медицинское освидетельствование. Сейчас достижения медицины на таком высоком уровне, что просто недопустимо, чтобы в таком раннем возрасте люди уходили из жизни. Я считаю, что в этом плане есть доля вашей вины, как руководителя такого большого коллектива. Скажите, у вас бывают случаи гибели студентов в результате каких-либо несчастых случаев?
— К сожалению, бывают.
— А ведь этого вполне можно избежать. Почитайте работы академика Готлиба о победе над роком. И почему такие великие открытия учёных своевременно не становятся достоянием общества, простых смертных людей? Надо рекламировать их хотя бы на уровне гигиенических прокладок. Надо доводить до сведения каждого землянина, что он имеет право не просто на жизнь, а на долголетие и хорошее здоровье.
В кабинет заглянула секретарша.
— Павел Антонович, здесь фотографию принесли.
— Давайте сюда! — он взял из рук секретарши фотографию, глянул на нее и сильно побледнел.
— Можно взглянуть? — спросил Артёменко.
Тихомиров колебался, не зная, что делать, но потом всё же протянул фотографию. Олесь Семёнович взял снимок, глянул на него, на какой-то миг ему показалось, что земля уходит из-под ног. С фотографии на него смотрела улыбающаяся Алиса. Наступила долгая пауза. Олесь Семёнович положил фотографию на стол изображением вниз. Тихомиров тихо сказал:
— Эта фотография исчезла со стенда: "Лучшие студенты факультета". Он, видать, очень любил девушку.
— Жаль парня. Не уберегли. Пусть земля ему будет пухом! — тяжело вздохнул Артёменко. — А я собирался поработать у него на кафедре, ознакомиться с методиками, просмотреть рабочие журналы дочери. Теперь как-то неудобно туда идти.
— Я помогу вам в этом вопросе. Сейчас я позвоню на кафедру и попрошу, чтобы всё принесли сюда.
— И пусть несколько образцов ткани принесут.
— Хорошо. Я передам. Фотографию возьмёте?
— Нет. Она будет напоминать мне об этой трагедии.
— Тогда я оставлю её у себя. — Тихомиров положил фотографию Алисы под стекло своего рабочего стола, нажал кнопку селектора. — Алла Михайловна? Соберите, пожалуйста, мне все инструкции по устройству телекинетической установки, методики изготовления телекинетической ткани, рабочие журналы студентки Артёменко и несколько образцов ткани. Да. Желательно поскорее. Нет. На кафедре ничего не оставляйте. Эти работы прекратить до особого моего распоряжения. Если можете, занесите сами, — отключил селектор. — Может, чаю попьём?— спросил неуверенно декан.
— Спасибо, не надо! Что-то настроение не располагает к чаепитию.
— Что вы собираетесь делать дальше? — после некоторых колебаний нерешительно спросил декан.
— Буду изучать материалы, заказывать такую же ткань, как изготовила дочь и буду её искать, где бы она ни была.
— Но это связано с большим риском, — предупредил Тихомиров. — Вы подумали об этом?
— Моя дочь жива. Тому есть доказательства. И я уверен, что мне ничего не угрожает.
— На чем держится ваша уверенность? — удивился декан.
— У меня дома, в Березовске, стали исчезать продукты и вещи. Я уверен, что это их телепортирует моя дочь.
— Тогда почему она не возвращается?
— Этот вопрос и для меня остается загадкой, — тяжело вздохнул Олесь Семёнович.
В дверь заглянула секретарша.
— Павел Антонович, с кафедры телекинеза тут кое-что принесли.
— Давайте сюда, — попросил Тихомиров.
Она внесла несколько журналов большого формата и конверт. В конверте было три образца очень тонкой серебристой ткани.
Домой Артёменко вернулся сравнительно рано. Дома никого не было. Он пошел в свой кабинет и углубился в изучение принесённых материалов. Марица пришла через полчаса и сразу заметила, что хозяин уже дома, но не стала ему докучать, а принялась что-то готовить на кухне. В квартире была тишина, только изредка позвякивала на кухне посуда, да весело журчал время от времени открываемый водопроводный кран. Олесь Семёнович долго пытался сосредоточиться на принесенных материалах, но мешали воспоминания о единственной встрече с покойным Тополевым. Он вспоминал, как тот побледнел, услышав об исчезновении Алисы. Как молодому мужчине стало плохо, и как он сам перед ним махал газетой, когда бедняге нечем было дышать. Явный признак сердечной недостаточности. Ну, что стоило вызвать врача? Его бы сразу положили на обследование, не было бы этой нелепой трагедии. Осознав, что он сегодня явно не в рабочей форме, Олесь Семёнович закрыл журналы. Он посидел ещё какое-то время, мысли разбегались в разные стороны, и что-то главное терялось, рассеивалось, становилось неуловимым. Он поднялся, сделал несколько дыхательных упражнений и пошёл на кухню.
— Ну, молодец, хозяюшка! Какое у нас сегодня меню? Хватило ли тебе денег на покупки?
— Зачем так много денег вы положили в кошелек? Я ещё те не потратила, которые вы мне тогда давали. И ничего я не покупала. Холодильник и так от продуктов ломится, и борщ Костя сейчас должен принести. А вообще-то я сделала маленькую покупку. Я купила сто грамм конфет "Грильяж". Я все ломала голову, что это такое? Мне уж очень нравилось это загадочное название. А вот сегодня попробовала.
— Понравилось?
— Нет. Я чуть зубы не сломала. Они такие твердые. Хорошо, что я мало купила. Хотите попробовать?
— О, нет. Я тоже боюсь за свои зубы.
Она рассмеялась.
— Да нет же. Не такие они уж страшные. Просто, я ожидала совсем другое впечатление. А здесь начинка из грецких орехов в расплавленном сахаре. Теперь я буду знать, что это такое, и больше не буду покупать. К тому же они очень дорогие. Я на эти деньги могу три мороженых купить.
— Ты, давай, не экономь деньги. Они для того и существуют, чтобы их тратить.
— Нет. Я, наверно, всю жизнь буду экономной. Знаете, когда даже на спичках экономишь годами, то это входит в кровь и остается как вредная привычка на всю жизнь. От этого невозможно избавиться. Ваше счастье, что вам подобного не пришлось испытать. Когда пропала Алиса, мы с Костей собрали последние копейки из всех карманов и моей сумочки, чтобы вам позвонить. Если бы вы не приехали, я не знаю, что бы мы делали до Костиной стипендии. А он её только завтра получит. У него стипендия повышенная, как у отличника, почти такая же, как зарплата дворника. Но зато жилье у нас было совершенно бесплатное. Вот так.
В это время раздался звонок входной двери.
— Ой! Это Костя! — и она побежала открывать дверь. Следом за ней пошел Олесь Семёнович.
У дверей был Костя. Рядом стояли видавший виды огромный чемодан, несколько сумок и кастрюля с борщом.
— Костенька, как же ты все это донёс? — всплеснула руками сестра.
— Я нанял такси, — открывая в улыбке ослепительные зубы, гордо заявил Костя. — И не смотри на меня так. Знаешь, сколько мне денег выдали при расчёте? — он подал Марице кастрюлю с борщом. Она понесла её в кухню. Олесь Семёнович хотел занести чемодан, но он оказался неподъемным.
— Ты что, туда кирпичей нагрузил?
Костя засмеялся, легко подхватил чемодан и занёс в прихожую.
— Там книги. Я изредка по мере возможностей покупал по медицинской технике.
— А в сумках что?
— Учебники. Мои и Марицы.
— А тетрадку мою нашел? — забеспокоилась девушка.
— Не волнуйся. Всё привез. На, вот, — он достал две денежные упаковки и протянул Марице.
— Костенька, откуда столько денег?
— Это отпускные за все годы, за меня и за того парня.
— За какого парня? — не поняла девушка.
— Ну, ты же знаешь, что я работал восемь лет и ни разу не брал отпуск. Мне выдали за все годы отпускные. Потом я работал на двух и трёх участках. Так там тоже положены отпускные.
— Почему вам не выдавали их раньше? — спросил Олесь Семёнович.
— Не знаю. А вот теперь выдали.
Марица стала пересчитывать деньги. Сбилась. Стала считать снова, потом бросила их на пол, стала топтать ногами и разрыдалась. Мужчины растерялись, не ожидая такой реакции.
— Марица, доченька, что с тобой? — она кинулась к отцу на грудь, содрогаясь от рыданий. Костя стал собирать деньги.
— Почему они не выдали раньше? Я бы купила Косте рубашку, я бы купила себе платье. Я ходила в обуви, которую люди выбрасывали на помойку. Я устала штопать Костины брюки. А теперь, когда у нас всё есть, нам они не нужны. Они не принесли нам радости. Почему?..
— Успокойся, доченька. Костя, принеси стакан холодной воды. — Марица пила воду, а слезы капали в стакан. Потом она повела носом, принюхалась.
— Борщ закипел, — и побежала на кухню, на ходу вытирая ладошками глаза.
Мужчины переглянулись, улыбнулись, пожали плечами. Послышался звон посуды. Марица разливала борщ по тарелкам.
— Как у вас дела, Олесь Семёнович? — спросил Костя.
— Нормально. Всю документацию я принес домой и уже начал изучать, — о смерти Тополева и о фотографии Алисы он умолчал.
— Папа, вы нам покажите, пожалуйста, как включать телевизор, — послышался с кухни голос Марицы. — У нас никогда его не было, мы с Костей не знаем, как им пользоваться. А то у вас в каждой комнате по телевизору и все молчат.
— Хорошо, дочка. Может их все сразу включить?
— Мне не надо все сразу. Мне одного хватит, который в моей комнате. Я буду телевизор смотреть и знакомиться со своим гардеробом. А сейчас давайте обедать.
После обеда Олесь Семёнович спросил, не желают ли молодые люди куда-либо пойти, на что Марица ответила:
— Мне вчерашних впечатлений на целый год хватит. Я хочу быть дома, мне здесь очень нравится.
Костя стал разбирать книги. Олесь Семёнович углубился в изучение принесенных материалов, Марица увлеклась передачей по телевизору.

 
К разделу добавить отзыв
Реклама:
Все права защищены, при использовании материалов сайта активная ссылка обязательна.