Кухня действительно была очень просторной на 16 квадратных метров. Раздвижной обеденный стол по-будничному был небогат. Тарелки с наваристым борщом, да на блюде утка с яблоками, запеченная в духовке. На гарнир оказалась гречневая каша. Салат из овощей стоял в салатнице внушительных размеров.
— Ну-ка, Булат, слово за тобой. Мы горим нетерпением узнать подробности вашего поиска. Как вы нашли этого беглеца? — Попросил Олесь Семёнович, накрывая колени чистым полотенцем.
— Это пусть Марица рассказывает. Она его нашла.
— Не буду рассказывать. Я так перепугалась, что потеряла сознание. Я подумала, что он умер. И потом, Булатик, это твоя идея, искать его по рекам.
— Ты забудь об обмороке. Он жив и его жизни ничего не угрожает.
— Но почему он был такой холодный?
— Он находится в летаргическом сне. — Пояснил Костя. — У него все жизненно-важные функции заторможены.
— Я же не знала. Я потрогала его, а он холодный. Я так испугалась!
— Рассказывай ты. У тебя все получается очень складно, — попросил отец. Ты же у нас будущая журналистка. Тебе и карты в руки, Представь, что ты ведешь репортаж с места событий.
— Но я же там в обморок упала.
— И это событие не выпусти из вида.
— Ладно, раз вы так настаиваете. Это было уже на семнадцатый день после его исчезновения. Булат решил провести самостоятельный поиск, между прочим, без меня, но ему не удалось уговорить меня остаться дома. Я проявила всё своё упрямство и настояла на своём. Моим самым главным козырем было то, что плазмолёт выписан на моё имя. Я своему муженьку так и сказала, что плазмолёт мой и только мой. Так ведь, папа?
— Всё правильно, дочка.
— А вот яхтой пусть сам распоряжается. Я на неё совершенно не претендую.
— Ты давай покороче, — сделал ей замечание Булат.
— Короче нельзя. Иначе не все будет понятно. Я ведь веду репортаж с места событий, и моему слушателю должно быть всё понятно. И не перебивай меня больше.
— Ладно. Говори, как находишь нужным, — неохотно согласился Булат.
— Все предшествующие события вы прекрасно знаете. Только ничего не знаете о планах нашего поиска. Начальник нашего городского отделения милиции, Кецхавели Булат Шамильевич, разработал свой план поиска.
— Можно без фамилий, — возмутился недовольный Булат.
— Без фамилий репортаж будет непонятен слушателю. Папа, сделайте ему замечание. Он мешает мне провести первый в моей жизни репортаж.
— Булат, оставь жену в покое. Не перебивай, пожалуйста. Продолжай, дочка.
— Суть этого плана заключалась в том, что он исходил из того, что человек в любых ситуациях без воды не может обойтись. С голоду он умереть не мог, так как сейчас лето и в лесу много ягод и грибов. А вот вода есть не везде. Значит, напрашивается вывод: он должен быть недалеко от воды. Это мы приняли за основу. Когда мы сдавали на права по вождению плазмолета, Булат попросил инструктора, чтобы он научил его управлять плазмолётом вручную, когда в этом будет острая необходимость. Это нам очень пригодилось, так как над реками мы пролетали на очень небольшой высоте, иногда лавировали между деревьями. Были даже такие случаи, когда Булат выходил с топориком очищать проход для машины, и вёл её на буксире прямо по воде. Таким образом, мы просмотрели все берега всех рек с их притоками. К концу поиска мы так устали, что перестали любоваться красотами природы. Нам уже всё было настолько безразлично, что мы эти красоты перестали замечать.
— Извини, Марица, я тебя чуток перебью. У меня один вопрос по ходу репортажа.
— Давайте, папа. Это только направит меня в нужное русло.
— Ты можешь чётко сформулировать, что именно вы искали?
— Мы искали следы. Поясняю. Человек, где бы он ни был, всегда оставляет следы. Это не обязательно следы на песке. Это может быть сломанная ветка, пучок травы, ну, и естественно, следы от ног. За все предыдущие дни мы ничего подобного не обнаружили. И только в последний день я увидела на берегу небольшой речушки сломанную увядшую ветку. Почему я увидела? Просто я всегда смотрела вправо, а Булатик, влево. Когда я увидела эту ветку, то попросила Булата остановиться. Плазмолет едва коснулся песка, как я уже выскочила и побежала к той ветке. Там были следы от ног. Я пошла по этим следам, увидела небольшой шалаш и подбежала ближе. Из шалаша торчали ноги Генки. Я думала, что он спит, и стала его будить. На зов он не отвечал, я притронулась к его ноге. Она оказалась совершенно холодной. Я так перепугалась и закричала. Я побежала обратно. Навстречу бежал Булат. Больше я ничего не помню. Когда я очнулась, рядом был Остап Соломонович. В это время из-за деревьев вынесли Генку и сказали, что он живой. Репортаж вела Марица Кецхавели специально для семьи Артёменко.
— Молодец, Марица! Репортаж был на высоком уровне. Твои слушатели остались довольны, — похвалил отец. — Что вы можете добавить, майор Кецхавели? Где это было?
— Если по прямой, то 220 км отсюда.
Олесь Семёнович присвистнул.
— Куда забрался, шельмец. А вы просто молодцы, ребята. Даже я руки опустил, а вы всё-таки нашли его. Надо же! До сих пор город трясёт от этого происшествия. Костя, как у вас там дела?
— Делаем все возможное. Очистили ему желудок и кишечник, кормим пока минимальными дозами через зонд только горячим. Даже лекарство для инъекций нагреваем. Собираемся сделать ему ванну с постепенным увеличением температуры воды до сорока градусов. Потом будем прогревать кровь.
—.А может наоборот, или одновременно? — ненавязчиво посоветовал Олесь Семёнович.
— Надо подумать, — согласился с предложенным вариантом Костя. — Я поговорю с Готлибом.
— Хоть какие-нибудь сдвиги есть?
— Увы, пока никаких.
Екатерина Дмитриевна собрала пустые тарелки из-под борща, расставила закусочные тарелки для второго.
—Костя, разрезай утку. — Она протянула Косте нож и вилку. — У тебя это хорошо получается.
Костя с большой ответственностью приступил к своим обязанностям. Марица в это время наслаждалась клубникой.
— Слушай, академик, — спохватился Булат, — почему ты мне советовал приглядеться к Генке Ярцеву? Помнишь?
— Помню. Я как-нибудь в другой раз тебе об этом расскажу.
— Я не настаиваю. Хочу поставить вас в известность, что мы с Марицей отправляемся в отпуск. Я уже всё оформил. Мы решили полететь на Кавказ. Марица хочет увидеть море.
— Конечно, езжайте, отдыхайте, поправляйтесь. Вон как глаза у обоих ввалились. Фрукты, море, солнце вернут вам утраченное. К тому же у вас медовый месяц не кончился. Когда вернетесь?
— К концу августа.
— Когда отправляетесь?
— Завтра и полетим. Мы можем нашим плазмолётом воспользоваться? — робко спросил Булат у Артёменко
— Конечно, Булат, он же ваш.
— Как, Марица, завтра сможем отправиться? Ты будешь готова? — с нежной улыбкой южанин обратился к жене.
— А чего готовиться? Я могу и сейчас полететь. — Все рассмеялись.
— Сейчас не получится. Я отпускные не получил.
— Зачем их получать? Дома денег и так целая куча, а транспорт у нас свой.
— Но мы не можем без подарков поехать. Там мама, папа, братья, сестры. А детворы — не счесть. И ещё всякой родни много. Всех надо одарить. Обидеться могут. Олесь Семёнович, дай мне песочку немного из параллельного мира. У меня в Сухуми есть хороший знакомый ювелир.
— Бери, не жалко. Он так и стоит у балконной двери в той же кастрюле.
— Папа, пусть Булат и нам украшения закажет, — попросила Алиса.
— У тебя их и так навалом, — удивился отец.
— Но это же из параллельного мира.
— А что бы вы хотели заказать? — поинтересовался Булат.
— Нам надо три цепочки, мне, маме и бабушке, — начала перечислять Алиса. — Я бы не отказалась от хорошего колье с бриллиантами, но чтобы это было гарнитуром: колье, сережки браслет и диадема.
— Нет проблем. Желание дам — закон для рыцарей. Дайте мне какую-нибудь коробочку, желательно металлическую.
— Вот эта подойдет? — спросила Екатерина Дмитриевна, подавая Булату ярко разрисованную металлическую коробочку из-под чая.
— Вполне. — Булат взял коробку. — Я пойду, наберу.
— Кастрюля стоит там же, где мы её тогда поставили.
Все заканчивали обед. Булат занес коробку, плотно накрытую крышкой, и поставил на стол. Олесь Семёнович хотел её поднять и расхохотался.
— И это наши дамы будут таскать такую тяжесть на себе? Здесь не менее пяти килограмм.
— Там золота всего 30%, остальное — мусор — уточнила Алиса.
— Ничего себе мусор — бриллианты и платина — заметил отец.
— Но их там всего по 5 %. Из этого количества 60% ненужных примесей выбросить, что останется? — не сдавалась дочь.
— Два килограмма.
— Половину надо отдать ювелиру за работу. Что останется? — вступил в спор Булат.
— Один килограмм разделить на четыре — продолжила мысли Марица.
— Зачем на четыре? Из этого золота можно столько изготовить украшений, что хватит всем женщинам нашего города, если учесть, что каждое изделие весит не более двух грамм — пояснил Булат.
— А я, грешным делом, подумал, что наши женщины будут таскать такие тяжести в качестве украшений. Пожалел их, — смущённо оправдывался Олесь Семёнович.
— Их жалеть не надо. Они любят украшения. Я прав, моя королева? — Булат обжёг взглядом жену.
— Конечно, Булатик.
— Вот видишь? — Булат поднялся. — Большое спасибо за великолепный обед.
Олесь Семёнович тоже поднялся, поблагодарил за обед.
— Булат, пойдем на пару слов в кабинет, мне надо тебе кое-что сказать.
Они зашли в кабинет.
— Что за дело у тебя, академик?
— Присаживайся! — Они сели в кресла. — Ты будешь жить в коттедже у моря?
— Да. А что?
— Окна выходят на море?
— Да он почти на самом берегу, сразу у пляжа. А что касается окон, то, смотря в какой комнате. Есть на море, есть на горы. А что?
— Стены коттеджа с улицы какого цвета?
— Белые. Фасад из белого мрамора. Что за вопросы? Объясни!
— Я хочу, чтобы осуществилась мечта Марицы.
— Какая мечта? Я всё для неё сделаю.
— Вот послушай! “И повстречаю я своего сказочного принца. Он возьмет меня за руку и поведет во дворец из белого мрамора. А окна там большие-большие. С одной стороны видно море, а с другой — высокие горы. И в этом дворце будет белка крутиться в огромном колесе. Я буду кормить её орехами. И будет у меня от этого принца много-много детей. Все они будут называть меня мамой. Я дам своим детям всё, чего была лишена я”. Приблизительно так она мне говорила, при нашем знакомстве ещё до встречи с тобой.
Булат низко наклонил голову. Из его глаз упало по скупой слезинке. Он от волнения долго не мог ничего сказать.
— Я всё понял, академик, — с дрожью в голосе выговорил он. — Обещаю, будет белка. Она мне сказала однажды, что я принц из сказки. Она заслуживает этого. Спасибо, академик! Мне так хочется назвать тебя отцом, но язык какой-то деревянный, не слушается. Да и разница в годах у нас не та.
— Мне не важно, как ты меня назовешь. Для меня главное — как ты ко мне будешь относиться.
Они поднялись.
— Давай-ка обнимемся, как в былые времена. — Улыбнулся Булат.
Они обнялись. Олесь Семёнович похлопал его по плечу.
— О, Булат, как ослабло твое биополе! Вовремя ты берёшь отпуск, тебя самого впору отогревать. Не переусердствуешь ли ты с Марицей?
Булат разжал объятия.
— Не обижай, академик. Она сама, как тигрица. Темперамент ещё тот.
— Два сапога пара. Значит, не разочаровался?
— Что ты, академик! По самую макушку безумно влюблён.
— Береги мою дочь. Она мне роднее собственной дочери. Передо мной будешь держать ответ за неё.
— Буду беречь как зеницу ока. Обещаю, академик. Можешь спать спокойно.
